[edgarpo66]

Тоже,если интересно...

Центральный рынок 1
ernt 13 октября 2003 г. Ответы 0
Пожары и пожаротушение
Рынки
Торговля
Центральный рынок

1930-ые. Центральный рынок сразу после открытия. Изображение с сайта maskfor.lv

Всё началось во второй половине XIX века, когда Иоганн Фельско и Отто Дитце разработали проект благоустройства территории после сноса крепостных валов. На их планах местности за Карловским бассеином был придан складской характер, который предопределил строительство амбаров. Моду тех лет диктовал эклектизм, а экономические соображения отобразились на неоштукатуренных фасадах зданий. Архитекторы, кто побогаче, кто поскромнее, всё же стремились создать разные узоры: чистый функционализм в конце XIX века сочли бы за неслыханное уродство. Такая самобытность строений из красного кирпича дала им название Красные амбары.

Следующим этапом стало желание городских властей перенести куда-нибудь рынок Даугавмалас с набережной, где он находился в абсолютно антисанитарных условиях: как посчитали уже после переезда, ежегодно там портилось товаров на сумму до двух миллионов латов. Даже в 1909 году, составляя проект реконструкции железнодорожного узла у вокзала, инженер Верховский предусматривал ветку к рынку на сегодняшнем его месте. Потом началась суматоха, и о проблеме временно забыли. Временно.

Как раз во время военной суматохи немцы в Вайнёде построили авиабазы Walhalla и Walther с несколькими ангарами для цеппелинов, а когда отступили, то огромные строения оказались никому не нужны. Тогда-то их и приобрела по дешёвке Рижская дума с тем, чтобы построить из них павильоны рынка. Сначала думали установить такими, какими они были, но пригляделись и решили: о красоте и речи нет, подвалы не построить, высота огромная (представьте себе цеппелин!), температуру поддерживать никак не получится — словом, использовать стоит лишь металлические перекрытия. С таким условием в 1923 году объявили международный конкурс, но присланные предложения организаторов не удоволетворили.

Строительные работы затянулись: вместо пяти продолжались семь лет: с 1924 по 1930 год (архитектор Павел Дрейманис, инженеры Павел Павлов, Василий Исаев, Георг Толстой и ещё девять человек — восемь из них были студентами Латвийского университета), ведь с 1926 по 1928 год длилась пауза. Но подождать стоило, поскольку рынок делали в три раза большим своего предшественника с набережной: площадь увеличилась с 22 до 57 тысяч квадратных метров. Из них 16 занимали павильоны, а 4,7 отвели на навесы для торговли.

Внимание, разумеется, примагничивают сами пять павильонов, из которых крупнейший служил для оптовой торговли. В нём же создали лаборатории, посадили врачей и фельдшеров; в подвале, помимо складов, которые расположены под каждым павильоном, и холодильников на 320 тонн продуктов, поставили трансформаторы и прочие агрегаты, соорудили мастерские и, что интересно, наконец построили самую настоящую железнодорожную станцию на эстакаде. Однако оптовики там работали лишь до 1952 года, пока здание не приспособили для мясной торговли.

В свою очередь, остальные павильоны служили 947 мелким торговцам и их многочисленным покупателям. Могли, конечно, расположить и больше, используя галереи, но отрицательный пример Агенскалнского рынка и многих европейских аналогов оттолкнул от этого шага: заметили, что у посетителей такой приём не получал признания. В «подполье» располагались склады, к которым вели туннели с канала, поэтому доставлять товары могли и по воде.

Новый рынок открыли 10 ноября 1930 года. Это были 6 000 000 кирпичей, 60 000 бочек цемента и 2 460 тонн железа — и своеобразный пример слияния архитектуры ар-деко и функционализма.

1964 год. Центральный рынок снаружи

1964 год. Интерьер овощного павильона

В тот же день в подвале нашлись три крысы, которые были быстро уничтожены. Гигиена и сантиария торжествовали: это были уже не полчища, как на старом месте. И хоть в 1958 году рынок для дератизации даже закрывали на три дня и звали армию, серьёзной проблемой на Центральном крысы никогда не были.

Тем временем скульптор Теодорс Залькалнс точил знаменитую Свинью. По высокому замыслу этот образ должен был не скромно стоять в Художественном музее, а размером с комнату возвышаться между нынешними мясным и молочным павильонами. Как символ сельского хозяйства свободной Латвии, о котором после сорокового уже говорить было как минимум неуместно.

Куда уместнее было после этого в молочном павильоне творить памятник Сталину для установки на Эспланаде, заодно устраивая там выставку достижений народного хозяйства, пока специальные здания не были готовы. Вот только время прошло, и эта скульптура тоже оказалась лишней, и её кинули в подвал, а затем, по слухам, закопали возле современного крематория.

Несколько разрушительных снарядов получили павильоны во время войны, но рынок быстро воссоздали. На четвёртый мирный год он обрёл новое название: Центральный колхозный рынок. В шестидесятых модернизировали молочный павильон, в 1972 — рыбный.

1983 год. Овощной павильон на следующий день после пожара

Осенью 1983 года от невыключенного обогревателя вспыхнул овощной павильон. Огонь в окнах заметил случайный прохожий, шедший по Маскавас часов в десять-одиннадцать вечера. Пламя вскоре подобралось к торфяной изоляции перекрытий, и как на настоящем торфянике пожар затянулся на десяток часов, не считая последующих пары дней тления. При этом вода просачивалась в подвалы, которые, в отличие от павильона, содержали довольно ценные товары — там поставили мотопомпу. Общая сумма ущерба составила около 26 000 рублей.

Уже в начале нового тысячелетия пошли многочисленные толки о необходимости обновления: как-никак, именно здесь крутится половина товаров всех латвийских рынков.

Пять из девяти сохранившихся в мире ангаров для дирижаблей — это павильоны рижского центрального рынка.

56° 56' 40" N 24° 69' 1" E